Статья подготовлена по материалам научной работы академика УАН, PhD Олега Мальцева в области исследования «цифровых банд» Кейптауна, чему и посвящена его новая книга «55»
Южноафриканская криминальная традиция – одна из самых загадочных и крайне эффективных систем в мире. “Цифровые банды” Кейптауна возглавляют иерархию криминала ЮАР и вызывают наибольший интерес исследователей своей необычной историей, мифами, ритуалами, особенной структурой подчинения, религиозной философией, а также очевидной эффективностью, жестокостью и методами работы с оружием.
Проведя исследовательскую работу благодаря методам полевого исследования и пребывания в среде банд в течение двух месяцев, я изучал иерархию «цифр», их ритуалы, законы, техники использования ножа, что представляет для меня, как для учёного, колоссальный интерес с точки зрения внутреннего устройства и организации этой структуры. Главное, что важно отметить: для числовых банд Кейптауна нож – это Бог. Да-да, именно Бог.
«Учиться — это всегда с нуля» (академик Г.С. Попов)
Начиная решать задачу самообучения тому, как владеют ножом в африканской криминальной традиции, я понимал, что методически для обучения мне требовалось опереться на что-то незыблемое, эффективное – такое, что прошло железную проверку временем.
Не мудрствуя лукаво, в качестве методики я выбрал формулу самообучения гениального учёного, моего учителя, академика Григория Семёновича Попова – одного из негласных методологов Советского Союза. Метод Попова уникален тем, что позволяет погрузиться в среду и пропитаться ею, как губка. Более того, метод Попова прошел проверку временем и войнами и доказал многократно свою наивысшую эффективность и результативность.
Григорий Семёнович был военным академиком, а потому задачи, которые он ставил на исследование, всегда отличались жизненно важным характером. За 50 лет научной деятельности академик Попов подготовил целую плеяду высококлассных специалистов в разных сферах (от инженеров, конструирующих ракеты и танки – до специалистов в области разрешения военных конфликтов). Во многом тем достижениям и благам, которыми мы пользуемся сегодня на постсоветском пространстве, мы обязаны, прежде всего, именно этому ученому.
Попов был первым учёным в истории, который описал механизм самообучения. Он говорил, что в человеке с рождения встроен механизм самообучения, иначе бы он не смог научится ходить, говорить и т.д. Но человек не умеет пользоваться этим механизмом сознательно.
Академик Попов считал: если человек хочет чему-то научиться, нужно начать с вопроса «Какова цель?» Большинство людей подразумевают под обучением прослушивание лекций, посещение тренингов и т.п. Попов говорил: «ОТ ТОГО, ЧТО ВЫ СЛУШАЕТЕ — НИЧЕГО НЕ МЕНЯЕТСЯ». 92% из того, что вы слушаете – вы забываете. Память человека работает совершенно по другим принципам. А главная проблема человека — это скорость обучения.
Итак, для эффективного самообучения я выбрал в качестве руководства формулу Попова. Согласно этой формуле, если стоит задача чему-то обучиться, причём в кратчайшие сроки, а не за 10-15 лет жизни, для начала нужно найти прототип явления.
Говорят, что настоящее – это зеркало прошлого. Очень часто ключи к тайнам нашего «сегодня» лежат на поверхности. И комплексный исторический экскурс «в прошлое» или уроки истории демонстрируют очевидные закономерности.
Должно отметить, что для банд Кейптауна найти такой прототип оказалось не так просто, можно сказать это было бы практически невозможно, если бы не моя предварительная научно-исследовательская работая на Юге Италии. Мне всё же удалось найти эффективную прототипологическую структуру «Цифровых банд» Кейптауна. И вы будете наверняка удивлены, но прототипом южноафриканских банд оказались «Beati Paoli» — «Блаженные из Беаты», самая загадочная ветвь ордена францисканцев, которые, будучи «справедливыми людьми», уничтожали неугодных королю Карлу V, то есть его оппозицию.
Итак, прототип найден, движемся далее.
Следующий этап формулы гласит, что для самообучения потребуется философия. Согласно исследованиям Попова, прототип «тянет» за собой философию, как локомотив тянет вагоны. Вообще, без философии невозможно никаким образом приобрести необходимые навыки. Обучение всегда рекомендуется начинать с фундаментального: с философии. Ведь, как было известно ещё сто лет назад, именно философия отличает Простолюдина от Победителя.
Философия «Цифровых банд» описана, якобы, в книге «Гангстеры Бога» Хизер Паркер Льюис. Во всяком случае так считает сама Хизер Паркер. Но, когда вы читаете «Гангстеры Бога», в итоге вы понимаете, что никакой философии в книге не содержится, описана лишь попытка исследовать субкультуру, их образ жизни. Хизер беседует с гангстерами, общается с людьми. Книга сама по себе крайне интересная, однако, как труд о субкультуре, но совсем не интересна как философское учение. Философии гангстеров Кейптауна в книге нет. И мне пришлось собирать картину философии по крупицам, кропотливо сопоставляя между собой полученные данные. Я очень долго прототипологически исследовал философию, результатом чего стала книга под названием «МОЙ БОГ ФРАНЧЕСКО ВИЛЛАРДИТА»; книга, рождённая в тишине Калабрийских гор, молчаливых древних городов, величественных замков и секретных храмов, которые никогда не покажут туристам.
В этом труде изложена и методология обучения, и демонстрация нескольких исторических линий, демонстрирующих, как это происходило ранее, в веках. «Мой Бог Франческо Вилардита» не является плодом художественного вымысла, поскольку основана на фактических событиях. Шесть сюжетных линий, переплетаясь, побеждает само время, показывая, как рождается личность, как из никого не известного существа рождается Феномен, как он, приобретая навыки, для многих кажущимися запредельными, становится Богом — навечно. Тем, для кого нет ничего невозможного.
Третьим шагом в формуле Попова говорится, что философия порождает тактику. Я разбил понятие «тактики» на две категории или два блока: блок тактики обучения и блок тактики реализации. По тактике обучения мною была написана книга «Чёрная логика», а по тактике применения, реализации я выпустил труд в виде книги «54». Её я написал после повторного курса с моим учителем африканской традиции Ллойдом де Джоном , который вскрывал более высокий уровень работы с клинком и действий самих 27-х. Так у меня начала выстраиваться уже довольно серьёзная система представлений о феномене цифровых банд.
Мне нужен был сердечник системы южноафриканского клинкового боя (сердечник любой системы – это исчерпывающее количество всех существующих в ней технических элементов). И мне удалось вывести сердечник, в результате совместной работы с мастером Ллойдом. Подведением итогов этого этапа и стала книга «ЧЕРНАЯ СМЕРТЬ».
«Вас обучают» и «Вы учитесь» — это совершенно разные вещи. «Обучение — это всегда боль», — говорил Попов.
Обучаться больно, потому что нужно перестраивать себя. А получать просто знания — комфортно. Человек не хочет ломать то, что у него есть, поэтому он не обучаем. Он перестает быть обучаем тогда, когда он не желает перестраивать свою автоматику. А для освоения техники «27х», как вы понимаете, не перестроив свою автоматику и привычки ничего бы не вышло.
Вообще до того, как я начал писать книгу «55», в ходе исследования Южно-Африканской криминальной традиции мной были написаны книги:
- «Чёрная смерть»;
- «Чёрная логика»;
- «54»
Книга «Черная смерть» является результатом исследований юридической экспертно-криминалистической группы и, по сути, является очерком юридическо-криминалистических исследователей. Книга написана на основе сопоставления данных, полученных из бесед и лекций с моим преподавателем и исследователем Южноафриканской уголовной ножевой традиции мистера Джона Ллойда, моих совместных с ним тренировок и прежней практики работы с ножом.
Уже в самом начале книги «Черная смерть» я сделал вывод: «Южноафриканская уголовная ножевая традиция основана на обмане: как обмануть человека, чтобы он совершенно не понимал, что происходит?»
Если сопоставить книгу «Мой Бог Франческо Виллардита» с «Чёрной смертью», окажется… что смысловые и тактические блоки, в них описанные, абсолютно равные. Только Виллардита – это некое методологическое соединение рыцарской и монашеской традиций вместе.
Четвёртым шагом, согласно формуле Попова, мне была необходима машина исследовательской амальгамы, тренировочной и реализационной .
Амальгамный метод, как его называл академик Григорий Семёнович Попов – это метод использования прототипологического блока памяти человека. «Амальгама» означает некий сплав или смесь твёрдого металла с жидкой ртутью. Данное название выбрано неслучайно.
Академик Попов считал мир, в котором мы живём «твердым металлом», а память – его среду – жидкой ртутью.
Амальгамный метод предусматривает переплетение управляемой реальности с действительностью на основании уникальных свойств памяти человека, присущих прототипологическому блоку.
Готовая амальгама, изложенная в книге «Дети Нонголозы» оксфордского профессора Джонни Стейнберга, мне не подходила. С помощью неё обучиться южноафриканской системе обращения с ожом невозможно, поскольку она, прямо скажем, фейковая, созданная для внешнего периметра. Декларирование бандами этой амальгамы защищает секреты банд от внешнего мира.
Мне, в принципе, требовались сразу три амальгамы: исследовательская, тренировочная и реализационная. Но их до меня никто не описывал и не выводил, вот в чём новость. Знаете, получилось, как в математической задачке: вроде и есть уравнение, о в нём при этом три неизвестных, три «Х». Поэтому, разрешая эти три «Х» пришлось на прототипологическом уровне проделать огромную работу, связанную с югом Италии. Сначала требовалось разобраться логически во всех существующих теориях, в результате чего и появилась книга о феноменах Калабрии под названием «Обманчивая тишина». Затем, в рамках отдельного труда, была опубликована первая амальгама, – исследовательская — которая называлась «Мина замедленного действия» (действие происходит в горном городке Фьюмефреддо-Бруцио), тренировочной (или обучающей) амальгамой стала книга «Мой Бог – Франческо Виллардита», а реализационная амальгама содержится в книге «Громоотвод как удар молнии», изданной, в том числе, и на английском языке. Вот таковы были этапы обучения амальгаме.
Параллельно мною переводились и изучались трактаты Антонио Маттея, Терракузы-и-Вентуры, Бласко Флорио, ученика Луиса Пачеко де Нарваэс, который написал «Уловки простолюдинов в криминальной европейской традиции». В то же время я изучал монахов ордена францисканцев в Калабрии и Палермо, и параллельно – культуру и религию Африки. Для того чтобы понять социализацию преступников, я прочёл книгу «Гэнгтаун» за подписью Дона Пинока, одного из ведущих специалистов университета ЮАР. Чтобы раскрыть психологическую сторону гангстеров Кейптауна, пришлось прочитать книгу Джонни Стайнберга «Цифра». Естественно, консультировался и с украинскими экспертами в психологии: Александром Николаевичем Сагайдаком, Михаилом Ильичом Вигдорчиком. Если чем-то заниматься, заниматься нужно досконально, считаю я. В итоге все эти действия, проделанные в течение двух лет, привели меня к окончательному пониманию подхода, методологическому и тактическому пониманию применения клинка как оружия убийства в южноафриканской криминальной традиции.
И после этого всего я сел выполнять задание Ллойда по созданию собственной системы на базе полученных материалов, знаний и навыков. «Вот тебе всё, теперь сам», — сказал он. Однако сказать – не значит сразу достичь. И вся работа, как это описано в формуле Попова, должна была быть проделана человеком, чтобы стать способным обучить себя.
Обратите внимание, что ни один исследователь так не действует. Нет человека в мире, который бы таким методом, комплексно, подошёл к изучению африканской криминальной традиции и феномену 27-х. Никто не рисовал психопортрет, никто не разбирался в психологии, никто не изучал также количество материалов на английском, итальянском языке. Никто не строил систему подготовки, в том числе психологической, на прототипологическом, архетипологическом и родовом уровнях, для изучения применения ножа в качестве инструмента убийства.
Каждый из исследователей рассматривал маленькую, узкую тему, которую он выбирал, комплексно подходить к этому вопросу никто не стал. С одной стороны, это обусловлено американизированным подходом к науке – специализацией и намеренным сужением тематики, предмета и объекта изучения; с другой стороны, исследование на стыке наук требует множества специалистов, в том числе, ликвидирующих языковой барьер. И если вы пожелаете работать с источниками, которые недоступны вам в силу незнания языка — африкаанс, итальянского, испанского, английского, — мгновенно придёте к объективному выводу: мало во всём научном мире полиглотов, которые знают сразу несколько языков и могут читать первоисточники на нескольких языках. Видимо, и это мешает межотраслевому исследованию.
Прежде, чем начать создавать для себя систему работы клинком, нужно сначала понимание, чему себя учить, что и достигается при помощи такой кропотливой долгой работы. Но задание Ллойда состояло не в том, чтобы сделать то, что уже есть, а в том, чтобы создать своё. Создать ТАКУЮ систему, которая подходит ЛИЧНО ТЕБЕ, в силу уникальной психофизиологии, особенностей натуры и характера и прочих факторов. И даже этого недостаточно. Потому как мало создать систему, которая способна убивать ножом. Я ведь не убийца 27-х, мне не требуется ходить по городу и убивать людей ножом для того, чтобы жить. Я учёный, поэтому для меня должна быть какая-то польза в жизни от того, что я проделал такой титанический и долгий труд. По сути, эти знания должны быть интегрированы в жизнь.
И книга «55» — об этом. О том, как я эти знания интегрировал в жизнь. Давайте посмотрим на подходы интеграции полученных результатов. Во-первых, это особая логика. Африканская логика кардинально отличается от европейской. Она стоит на «сырой» субстанции, которая каждый раз собирается во что-то: по сути, пластилин, который каждый раз приобретает какую-то форму, а потом он опять пластилин. Новая форма, опять пластилин. Если говорить о сердечнике — это количество кубиков, которое постоянно приобретает разные геометрии.
Во-вторых, африканцы учатся друг у друга в процессе жизни и деятельности, что не свойственно европейцам, которые учатся сами и пытаются конкурировать друг с другом. Это не значит, что у африканцев нет конкуренции, просто они учатся друг у друга по-разному. Молодежь повторяет за взрослыми, взрослые показывают друг другу.
В-третьих, этапы обучения у африканцев построены от работы пустыми руками к клинку, что свойственно и палермской, и африканской традиции. У нас наоборот: мы от ножа идём к бою голыми руками. У них в саму конструкцию системы вложена мультипликация оружия. То есть совершенно неважно, что у вас в руках, лишь бы эта «штука» выступала на каком-то расстоянии от вашей ладони и позволяла фиксировать себя большим пальцем: пульт, сигарета, мундштук, шариковая ручка, лупа. Не имеет значения, что в руках, лишь бы палец сверху фиксировал приспособление в ладони. По сути, эту технику можно применять с любым предметом, первым, что вам под руку попался. А так как удар происходит в кость, то для того, чтобы причинить вред, достаточно, чтобы предмет был чуть-чуть твёрдым.
Удары в кости – это отличительная черта в криминальной традиции юга Африки. Ни одна традиция не стремится попадать в кость, она намеревается попадать в мягкие ткани, чтобы клинок пробивал как можно быстрее.
Традиция юга Африки демонстрирует тактическое применение клинка, которое говорит о том, что члены преступных банд знают, куда требуется бить. Попадание в кость приносит жертве нестерпимую боль, то есть парализует её. Следующий удар попадает туда, куда нужно, в летальную зону. Если нужен третий удар – то он также попадает в ту летальную область, которую необходимо. Они одинаково владеют клинком как левой, так и правой рукой, мало того, он постоянно перекладывается с руки в руку. Норманнский хват обеспечивает максимальную силу приложения усилий: это самый сильный удар из всех существующих.
Очень многие люди считают, что греческий хват позволяет «дальше доставать», но это иллюзия. Гибкая кисть при норманнском хвате позволяет выбирать и угол атаки, мгновенно менять удары, и одновременно покрывать любые дистанции, добивая клинком, куда угодно. К сравнению: чтобы ударить греческим способом, требуется прочно стоять на ногах, а для ударов норманнским хватом можно стоять даже на одной ноге
Так как обе руки задействованы в этом процессе, то одна рука либо фиксирует объект (не дает ему сдвинуться с места), либо останавливает удар, препятствуя его нанесению. Многофункциональная левая рука, как манипулятор, позволяет решать те или иные задачи, которые необходимы для того, чтобы сработала правая: по сути, мы имеем дело с феноменом шампура и шашлыка: в бою как будто мясо нанизываем на шампур.
Безусловно, это далеко не полный перечень того, какие выводы можно сделать из самой модели и конструкции южноафриканской системы. Но все эти принципы и элементы могут быть интегрированы в жизнь в качестве, например, утверждений, убеждений, в качестве моделей и логических приемов, при анализе тех или иных явлений. По сути, африканская криминальная традиция раскрывает нам принципы, которые мы вряд ли можем осмыслить, пребывая в европейском мире, но они обладают потрясающей эффективностью.
В чём состоит проблема южноафриканской криминальной традиции, почему она сеет в умах людей такой ужас, такую панику? Да в том, что никто не занимается этим направлением – ничего практически не известно! У потенциальной жертвы нет даже представления о том, как её могут убить, а соответственно, каждый примененный технический элемент становится неожиданностью для жертвы. А неожиданность фатальна, в этом и состоит весь смысл.
Многие люди считают, что надо «знать» и не надо «уметь». Люди думают, что умение — это категория, которая дана человеку от рождения. Но это не так. Еще в 15-16 вв. такие великие воины и философы, как Луис Пачеко де Нарваэс, Франсиско Лоренс де Рада и другие выдающиеся личности считали, что «…всё постигается через демонстрации». То есть, надо уметь. И вопрос — как быстро себя обучить «уметь», как раз и является главным.
“Мало того, что человек должен себя обучить, он должен себя обучить управляемо»
(PhD О.В. Мальцев)
Вот на этом аккорде, пожалуй, и закончим эту статью.
